У Нины Афанасьевны с утра болела голова, но заняться собой не было времени. Только проводила в институт дочь – студентку, как стала звать из своей комнаты мать.

Нина Афанасьевна, не успев переодеться, отправилась к ней. Мать лежала на большой кровати, смахивая слезы, текущие по щекам: «Где, ты, была? Не дозовешься. Ты знаешь, что в это время я пью чай. Не забудь, с молоком».

Нина знала, что мать от нее не отстанет, пока не выпьет чай, обязательно с молоком. Их профессорская семья всегда жила на широкую ногу. Но после смерти отца, денег у Нины Афанасьевны не прибавилось. Она изредка рылась в записках, все собиралась поработать над ними, чтобы издать.

Отец был известным ученым, он специализировался в области генетики. Нина еще при его жизни работала у него секретарем. Вела переговоры по телефону, встречала его коллег, ведала перепиской. И, конечно, забросила свою переводческую работу. Теперь она вернулась в издательство, занялась переводами. Хотела заняться чем – то художественным, но ей отдали техническую литературу.

Выбирать не приходилось. Иногда сидела дома в кабинете отца до утра, чтобы успеть все сделать. Поняла, что ее головные боли от постоянного недосыпания.

Услышав материн голос, Нина Афанасьевна поспешила на кухню, открыла холодильник. Мать пережила легкий инсульт два года назад, но все еще «продолжала» болеть. Нина знала, что мать будет отравлять ей жизнь, но мирилась с этим, не зная, к кому обращаться за помощью. Иногда она приглашала соседку тетю Пашу.

Но тетя Паша шла, скрепя сердце, говоря: «Нина, твоя мать – ужасный человек. Ей не угодишь…» На что Нина Афанасьевна кивнула головой, сказав: «Я буду думать, тетя Паша… Это пока. У меня просто не хватает времени. Вот схожу в социальную службу и все улажу…»

Но время шло, а Нина все крутилась и крутилась, пока не надо было идти на работу. Тогда появлялась тетя Паша, пряча глаза, потому что из комнаты слышала голос матери Нины: «Опять Паша! Нина, мне надоело слушать ее пустые разговоры…» «Тогда оставайся одна, - говорила Нина Афанасьевна, - мне надо в издательство». Мать поджимала губы. Тетя Паша вмешивалась в их разговор: «Вот, вот, оставь ее одну, Нина… Она вполне может сама встать. Но ленится. Ты ведь у нас барыня, Клавдия. Привыкла, чтобы тебе все подавали…»

… Нина Афанасьевна в холодильнике не нашла молока. Кажется, она забыла купить его вчера, когда была в магазине. Теперь надо бежать в магазин, а заодно заскочить к тете Паше. Нина стала на ходу надевать юбку, не заметив, как она сползла сбоку, вылезла кофта. Она торопилась, сбивчиво говоря матери, что сейчас пойдет за молоком.

Мать заголосила, но Нина Афанасьевна стала рыться в коробке с лекарствами. Головная боль не проходила. Ничего не найдя, бросила в рот осколок печенья с тарелки, прихватив в коридоре сетчатую сумку. Тетя Паша уже стола у дверей, когда Нина открыла их. «Наконец – то, - сказала она, - я бегу за молоком. Побудь с ней, я недолго».  

И тут ей позвонили из издательства. Сам главный редактор, спросил, когда ее ждать. Нина Афанасьевна растерялась, кашлянула и ответила: «… Сергей Иванович, буду через полчаса, уже готова идти… Только вот мама… у нее приступ…» На что главный без удивления, рассмеялся. «Ждем… Ждем, Нина Афанасьевна. Вам будет приятно узнать…».

И тут она услышала рядом голоса коллег, громче всех кричала Людмила, секретарь Сергея Ивановича. Нина почувствовала, как в голове стало тяжело и глаза заметались по комнате в поиске стула. Присев на табуретку для обуви, она прошептала: «Бегу…»

Тетя Паша выглянула из комнаты и, увидев ее бледное лицо, вынула из кармана фартука валидол, сунула Нине Афанасьевне ее под язык, сказав: «Тебе на работу? Молчи. Ни о чем не думай. Я дам Клавдии чай. Обойдется без молока. Может ляжешь? Давай помогу. Ты голодная. Ну, конечно, голодная. Я сейчас тебе заварю чай…»

Нина Афанасьевна задержала ее руку, хотела сказать, что ей надо идти. Но язык не ворочался.

Она закрыла глаза и тут же провалилась в темноту. Тетя Паша отнесла чай Клавдии, которая фыркала. Но тетя Паша подошла к Нине Афанасьевне и положила руку ей на лоб. Горячий. Заболела. Надо скорую… Она стала звонить, не отвечая на вопросы Клавдии.

Клавдия, накинув халат, вышла из комнаты. Увидев дочь, закрыла рот рукой. Этого только не хватало. Что с Ниной? Но она молчала, видя, как тетя Паша суетится вокруг Нины.

Снова раздался звонок. «Скорая» звонила. Снова звонок. Взяла телефон Клавдия. Это был Сергей Иванович. Он спросил, когда будет Нина Афанасьевна и еще сообщил Клавдии, что ее дочь получила премию из Франции за перевод книги и поощрение. Мать Нины крикнула: «Она больна. Да, лежит и сейчас будет скорая. Приедете? Давайте, если сможете, прихватите в магазине молоко. Кому? Мне. О, Боже, обычное молоко. Я пью чай с молоком…»

Тетя Паша открыла дверь для врачей со «скорой», которые стали измерять давление Нине. Та после укола открыла глаза и покраснела от столпотворения возле диванчика, где она лежала. «Что это…» Врач, молодой, с рыженькой бородкой ответил: «Давление… Сейчас будет легче». И что-то стал говорить тете Паше.

Клавдия вернулась в свою комнату, переоделась в платье, расчесала густые седые волосы и сколола их на затылке. Скоро будет Сергей Иванович. Отправилась на кухню, поставила чайник. Села у окна. Что же это? Подумала она. Нина больна? Но, это ужас!

Надо что-то делать. Придется звонить самой в социальную защиту. Она жена профессора. Была, была… Да, была. Но его еще помнят. Десять книг написал. Нет, болеть сейчас нельзя… Вот только тетю Пашу надо отсюда выпроводить. Какая же она бестолковая. Раздался звонок в дверь.

Клавдия встала и пошла открывать…

О.К